Мы продолжаем разговор с одним из самых эрудированных и харизматичных культурологов — Михаилом Казиником. В прошлый раз мы коснулись темы образования. Вторая часть нашей беседы посвящена сразу двум масштабным темам — вопросам воспитания и веры. Борис Семенович убежден, что оба эти понятия в чем-то связаны. Ведь от того, как человек учится воспринимать мир в детстве во многом зависит его будущее. И вот он уже представляет Бога не как персонажа, а как что-то совершенное и всеобъемлющее, что-то что помогает ему постичь прекрасное.
«Достаточно научиться мыслить ассоциативно, логически — и ты получишь Нобелевскую премию»
— Усилилась ли, по-вашему, пропасть между поколениями или сюжет тургеневских «Отцов и детей» вечен? Нужно ли поколениям пытаться перевоспитывать и учить друг друга? Насколько сильно людям вообще важны авторитеты?
— Проблема отцов и детей существует на уровне попсы — в широком смысле этого слова. Это когда мама плачет над Пугачевой, распустив волосы, а дочь делает то же самое, но над Леди Гагой. И не может понять, что такого мать находит в этой поющей тетке. А все потому, что попса имеет ограниченность во времени. И Алла Пугачева, хоть и была талантливой артисткой, но уже потеряла актуальность.
Но, если мать и дочь, склонились над музыкой Баха, у них проблем нет. Если они обе читают «Тартюф» Мольера и, поднимая головы, многозначительно смотрят друг на друга и понимают, что Мольер так давно написал о сегодняшнем дне — у этих поколений разрыва нет.
Мне очень радостно, когда после моих лекций люди выходят и внезапно начинают смеяться над собой. И не надо уходить в Шопенгауэра и Канта, достаточно научиться мыслить ассоциативно, логически — и ты получишь Нобелевскую премию. А все потому, что нобелевские лауреаты обладают межпредметным мышлением.
—Ученые называют сегодняшних детей поколением Альфа. Говорят, что именно эти дети, взрослея, перекроят мир и выведут новую парадигму жизни. Уже сейчас они записывают кавер-версии в Тик-Ток на известные классические произведения: актуализируют того же Баха, Моцарта, Шопена. Как вы относитесь к такому прочтению классики на новый лад?
— Вы знаете, по-разному. Если не было оригинального Баха в детстве — то плохо. А если он был и есть, и сейчас мы делаем его в рок-, джаз- и поп-аранжировках, то это очень милый и приятный казус. Хорошо, что само имя Баха у них на устах.
Ваш вопрос аналогичен тому, если спросить: морфий это хорошо или плохо? В первую очередь стоит понять, как и кто его применяет. Если как лекарство при невыносимых болях, которое помогает миллионам людей без страданий уйти в мир иной, не осознавая, что они умирают и не чувствуя боли, то морфий — это спасение.
Но морфий, принимаемый здоровыми людьми как наркотик сам несет образ смерти. Сам по себе морфий нейтрален. Хороши или плохи люди, которые его используют.
«Есть два вида гениальности. Гениальность созидания и гениальность восприятия»
— Однажды вы упоминали, что все нобелевские лауреаты, с которыми вам доводилось общаться, были воспитаны на классической музыке. А у многих за плечами музыкальная школа. Значит ли это, что музыка — ключ к коду гениальности?
— Вот если вы почитаете мои книги, то узнаете, что есть несколько составляющих гениальности. Первая — ассоциативное мышление. Вторая — классическая музыка, как межпредметное существо. Третья — чувство юмора. Потому что юмор — одно из самых ярких проявлений интеллекта. У животных чувства юмора нет. Но, увы, нет его и у большинства людей. Это приводит к тому, что на иронию и сатиру человек реагирует неправильно, принимая из в лоб.
— Вы так же говорите, что человек уже создан гениальным и совершенным, независимо от своего происхождения, рода деятельности, социального положения и обстоятельств. Тогда в чем же трагедия человечества? Как мы можем раскрыть себя миру? Как вырваться из рутины негатива, которая стала для многих повесткой дня и начать относиться к миру, жизни и другим людям с созиданием, уважением и любовью?
— Ответ здесь очень прост. Есть два вида гениальности. Гениальность созидания и гениальность восприятия. Те, кто обладают первой — инопланетяне. Им очень тяжело живется на земле. Часто у них нет неи фонтанчиков, ни домиков, ни жен, ни детей. Ничего такого не было ни у Шопена, ни у Чайковского, ни у Бетховена. Они не смогли создать семейного уюта, потому что им сложно приспособиться к жизни на земле. Гений созидания — это карма. Это невероятное космическое пришествие. Этим людям чужды земные законы. Отсюда, к слову, и нетрадиционные формы сексуального взаимодействия. У Микеланджело, Чайковского, Леонардо и Шекспира ориентация весьма своеобразная и очень сложная.
Но есть и другая форма гениальности. Когда человек не рожден, но готов к восприятию, как любой самый маленький ребенок. И если это восприятие правильно настроить. Если он начнет понимать глубоко смыслы и тайные знаки текстов — поэтических, прозаических и музыкальных, — это и будет проявленный гений восприятия.
— Но, если гений раскрывается через творчество, то почему для многих талантливых людей этот гений, эти страдания становятся невыносимой ношей: многие из них уничтожают себя алкоголем, наркотиками, самоубийствами…?
— А здесь и проявляется та страшная трагедия. Если гений созидания не найдет себе пару из гения восприятия — он рискует погибнуть в одиночестве. И часто, вы правы, трагически. Он, сродни Гамлету, так и не успеет перевернуть этот мир и уйдет в небытие. Поэтому гениальность восприятия не менее значима. Ведь она питает создателя.
Так, например, у женщины есть способность быть музой. Если она — муза, то гений рядом с ней реализуется активнее. Если она — ведьма, то гению трудно.
Такое «ведьмой» была, например, жена немецкого композитора Франца Йозефа Гайдна. Она ставила сковородки на его партитуры, а на возмущения мужа отвечала: «Какая разница. Ты ведь уже все это исполнил».
— Могли бы вы тогда назвать 10 талантливых композиторов современности/недавнего прошлого, произведения которых пробуждают в человеке спектр чувств.
— В свое время Уильям Голдинг составил список из 50 композиторов, провел колоссальною социологическую работу и написал книгу «Классическая музыка».
Если нужно всего 10, то это: Бах, Моцарт, Бетховен. Причем последний, лично для меня, это вершина. Его нужно постоянно и много слушать, может даже чаще, чем остальных.
Далее идут три «Ш» — Шуман, Шопен, Шуберт.
Нельзя упустить и Гайдна. А все потому что его музыка — это мощнейший антидепрессант. Поэтому прослушайте все го 104 симфонии. Да не пропускайте, потому что возможно какая-то 69 будет именно той самой для вас. У нет ни одной заумной, закрученной и сложной. Все они чистые и красивые. Это как калейдоскоп, где музыка похожа на бесконечную смену узоров. Рекомендую также Генделя и Concerti Grossi Корелли.
Это, пожалуй, основные фамилии. Остальное — дело вкуса. Кто-то жить не может без Шостаковича. Хотя я вот не советую слушать его, пока не наладится жизнь в государстве. Равно как и читать Достоевского. Потому что часто вся жизнь вокруг вас — это Шостакович и Достоевский.
— А что на счет современных гениев?
— Могу назвать одно имя — Лера Ауэрбах. Сегодня она является тем океаном, мне кажется, которым раньше считали и Баха. Ее музыка сложна, многослойна и монументальна. Она пропускает ее через себя и выдает абсолютно гениальные вещи. Это трагическая, но красивейшая музыка. В ней все — от детской песенки до колокольных звонов. От погребального шествия до свадебного ритуала. Чего только нет в ее грандиозных симфониях, кантатах, операх и балетах. Всякий уважающий себя зал, ставит сегодня Леру Ауэрбах.
«Опыт показал, что выжить получилось у тех народов, которые наделены достаточным чувство юмора»
— Сегодня мир накален: почти по каждому вопросу разворачиваются словесные, а иногда и военные баталии. Существует ли механизм, методика, способ примирить их? И как можно договориться людям, у которых разный взгляд на историю, разные герои, убеждения, религиозные взгляды…?
— Однажды я приехал с концертом в Молдову. И, когда шел на сцену, знал, что публика в зале поделена идеологически на три группы. Одни — очень хотели присоединиться к Румынам, считая себя частью большого народа. Другие, напротив — яростно отстаивали свою самобытность и всячески открещивались от румын. Третьи же и вовсе хотели стать частью России.
Я выхожу на сцену, начинаю играть Баха. Говорю, что музыка Баха рождается вверху и ниспадает на Землю солнечными лучами. Потом начинаю играть музыку Моцарта, рассказывая, что она рождается внизу, как корневая система, и расцветая идёт ввысь, пробивая все грунты. И вот, когда музыка Баха сверху низкие музыка Моцарта снизу вверх сталкиваются, то образуют защитную пелену от гнева Всевышнего.
После этого прерываюсь и спрашиваю зал: «Вы, кто? Вы — молдаване, румыны или русские? А мне почему-то хочется верить что вы дети Баха и Моцарта, что вы — дети Европы и европейской культуры от античных времен!».
Зал в этот момент устраивает стоячую овацию. А все потому, что мне удалось примирить их. Мы все дети — античной культуры. И вышли все из Сократа, Платона и Аристотеля. В нас живут авторы Великой комедии и трагедии. Все музыкальные и театральные понятие, созвучные корни слов — вот что объединяет нас — культура! Что ж мы тогда мечемся и силимся примкнуть к какому-то из племени людоедов?
Не нужно валять дурака!
— Вы часто упоминаете, что самоирония и чувство юмора — броня перед невзгодами. Почему так мало людей умеют смеяться над собой? Почему мы храним обиды, не можем отпустить прошлое и ждем покаяния, которого, обычно всегда недостаточно?
— Это все наследие животного мира. Животное не хочет смеяться над собой. Оно не в состоянии. Если, какая-нибудь обезьяна, ещё может раскрыть пасть и подразнит соседа, то над самой собой она смеяться не будет.
И в то же время опыт показал, что выжить получилось у тех народов, которые наделены достаточным чувство юмора. Они смеются над собой, своими правительствами и богами. Вот вам пример. Помните момент, когда Бог сообщил Аврааму и Саре, что у них будет ребёнок. Как повела себя Сара? Она сказала Богу: «У меня давно кончились все женские циклы. Ты что смеешься издеваешься над нами?». А теперь представьте, произошла бы така история где-то у нас? Да православный, скорее умрет на месте, чем осмелиться сказать что-то подобное. Равно как протестант или католик.
А ведь религия допускает спор и несогласие с Богом, юмористическое отношение к нему. При этом христиане часто спрашивают, а что в Истории Христа, разве есть какой-то юмор? Да его там полно. Просто писание так перевели и заглумили, что вы не видите юмора.
— Так.. И где же в Библии юмор?
— О, да он там почти на каждом шагу, только разглядеть его можно, если посмотреть в суть написанного. Возьмем хоть сцену в Гефсиманском саду. Иисус ходит и ждет фактически, пока его схватят. И вдруг ему встречается женщина. И между ними практически завязsвается одесский разговор. И если перевести их беседу на простой человеческий язык, то она обращаясь к Иисусу, просит о протекции своих двоих сыновей. Говорит, мол, нельзя ли так устроить, чтоб мои способные мальчики сидели от тебя по обе стороны уже там?
Ну согласитесь, же это смело и совсем не по канонам.
На что Иисус отвечает ей, что несет ответственность, за все, что происходит на земле: за распятие, пытки и воскресение. А все списки, касательно рассадки — у папы. Я попытался максимально упростить их диалог, чтобы вы поняли суть. Юмор там есть и его обязательно нужно искать.
«Чтение — это грандиозный творческий процесс. Он доступен только гению восприятия»
— Михаил Семенович, статистика говорит, что культура чтения меняется и, увы, угасает. Что наслаждаться глубокими объемными произведениями у людей просто нет времени. Как вплести книги классиков и современников в быстрый ритм? Как правильно читать книги, чтобы они стали друзьями, а не испытанием?
— Читать их нужно с вдохновением, любовью и восторгом. Возьмем, например, Пушкинского Горация. В школе нам говорили, что в своем переводе «Памятника» Пушкин пробуждал чувства добрые. Но ведь на самом деле он спорил с Державиным, который говорит, что поэзия должно презирать тех, кто презирает ее. А Пушкин рассердился и сделал перевод, чтобы поспорить. Поэтому там и появились строки:
«Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца».
Пушкин говорит, что не надо доказывать что-то тем, кто воинственно или презренно настроен к поэзии. С этими людьми не нужно вступать в перепалку. Они и обязаны презирать все это. Иначе их можно было бы назвать людьми.
И видите, какое дело, если мы будем читать правильно, то будем понимать, а значит и интересоваться.
Проблема в том, что в школе учат не читать, а складывать слоги. «Ма-ма мы-ла ра-му. Прочитал? Все, поздравляю, ты умеешь читать». Но нет же!
Это как поставить знак равно между ребенком, сыгравшим до-до, ре-ре, фа-фа, до-ре и учеником, сыгравшим 24 этюд Шопена. Чтение — это грандиозный творческий процесс! Он доступен только гению восприятия. Остальные же будут складывать слоги, пропускать все эпизоды и пролистывать только, чтобы узнать, за кого вышла Наташа Ростова.
«Бог — не агент КГБ и не следит за каждым грешником с неба»
— Многие сейчас задумываются над вопросами бытия, происхождения мира, ищут бога или то, что его заменяет. Где по-вашему живет Бог, и как его можно услышать, увидеть, почувствовать?
— Я часто провожу следующий эксперимент с детьми. Спрашиваю у них, где небо? Все показывают пальцем вверх. «А как же вы сами? Себя вы почему не считаете?». И тогда, помню, один мальчишка, в Москве, вышел на сцену, и от самых подошв, красивым жестом провел вдоль тела и направил руки вверх. Потому, что Бог и небо — внутри нас. Оно начинается от наших подошв. Все они от 36 до 45 размера прикреплены к Земле. Все остальное — находится в небе. Мы наполнены небом. Мы — небожители. Часто мы называем его совестью и душой, любовью, а иногда и сердцем.
Бог — не агент КГБ и не следит за каждым грешником с неба. Он смотрит на нас изнутри, будучи настолько всемогущим, чтобы присутствовать всюду. Если он есть — а в этом понимании он точно есть — это гигантская энергия добра, красоты, любви и вдохновения. Этого Бога я признаю и верю. А в попсового Бога, где миллионы людей собираются, чтобы помолиться одной иконе — нет. Кроме того во многих религиях молится на икону — это преступление и хула.
Порой мне кажется, что люди просто спят. Мне хочется пробудить их и поговорить. Ведь как только они поймут, что со смертью тела не наступает смерть духа, что на самом деле они бессмертны по определению — вот тогда этот мир будет спасен.
Читайте первую часть разговора с Михаилом Казиником, где он проливает свет на современные проблемы школьного образования.
